NewsPortal

Дело против Pussy Riot – это не первый московский суд над артистами по поводу «оскорбления религиозных чувств». И не первый в мире. После долгого периода коммунизма церковь вернула себе расположение, однако она не стала независимым институтом, и от нее сложно ожидать терпимости к политическим выступлениям. У России нет демократических традиций, все бунты против авторитарной власти всегда заканчивались там кровавой расправой над «преступниками», а гегемон оставался на своем месте. В последние годы в этом плане практически ничего не изменилось. Привыкшие к такой традиции правители с неудовольствием смотрят на любого рода нарушения субординации, особенно - со стороны отдельных индивидуумов, и тем более, когда это - высказывания артистов, занимающих в последнее время все более бунтарскую позицию. Поддержать их моральное право на протест – обязанность всего демократического мира. Не будем забывать, что любой авторитаризм начинается с затыкания рта деятелям культуры.

Томек Липиньский (Tomek Lipiński), музыкант.

ОНи - невероятно отважные девушки, и, наверняка, предполагали, что их акция может закончиться таким образом, хотя и надеялись, что им удастся избежать последствий. К сожалению, они нарушили два важных российских табу: с одной стороны, традиционная, богобоязненная, а вдобавок заново обратившаяся сейчас к религиозности Россия, а с другой – царь. А кого в России можно разозлить больше, чем патриарха и царя?

Вся эта история показывает нам, что Россия – это все же другая цивилизация. И насколько далеко на восток от Варшавы лежит Москва. Варшава, разумеется, находится восточнее Берлина и Парижа, у нас было недавно дело Доды (польская певица, приговоренная к штрафу за оскорбление религиозных чувств, - прим. пер.), но оно было во многом комическим. Москва же располагается еще дальше: там все происходит совершенно серьезно.

Известно, что означает там три года заключения, которых требует прокурор для Pussy Riot. Честно говоря, я беспокоюсь за судьбу этих девушек. Я полностью с ними солидарен и поддерживаю как их самих, так и призыв их освободить. Одновременно - я не думаю, что Путин обратит внимание на иностранные голоса протеста, но я, по крайней, мере надеюсь, что все они доберутся до девушек, чтобы хоть немного поддержать их моральный дух.

Эдвард Двурник (Edward Dwurnik) – художник.

Мне понравился спектакль, который Pussy Riot устроили в московской церкви. Это была отличная идея застать всех врасплох: ворваться туда в масках и спеть молитву за то, чтобы богоматерь прогнала Путина. Понятно, что если кто-то решается на подобное, он должен принимать во внимание последствия. Но я считаю, что и другие артисты должны делать то же самое.

Гжегож Кламан (Grzegorz Klaman) – скульптор.

Реакция властей, процесс и грозящее девушкам из Pussy Riot наказание призваны продемонстрировать россиянам, что власть защищает общее благо, публичную мораль и религиозные чувства. Польские художники пережили это в 90-е, когда вокруг новейшего искусства разгорались горячие споры. В России сейчас произошел какой-то перелом. Люди начали расшатывать пространство, контролируемое светскими и церковными властями. Поэтому их следует поддержать.

Анджей Вайда (Andrzej Wajda) и Кристина Захватович-Вайда (Krystyna Zachwatowicz-Wajda).

Арест и суд, который грозит участницам Pussy Riot трехлетним тюремным заключением, – это чрезвычайно возмутительное событие. Такой процесс был бы нормален для советской эпохи, но сейчас он вызывает глубокое беспокойство. Мы от всего сердца присоединяемся к протесту против этого беспрецедентного злоупотребления законами, совершенного демократическим государством, каким хочет быть современная Россия.

Казимера Щука (Kazimiera Szczuka) – феминистка, историк литературы.

Три года за панк-молитву, а на самом деле, - за размещение в сети видеоролика? Девушки из Pussy Riot были бы таким образом ритуально возведены на жертвенный костер, чтобы церковно-ФСБэшный патриархат подкрепил свою власть кровью, необходимой время от времени. Почему они? Почему молодые женщины из независимого движения? Потому что патриархат сильнее всего презирает женщин-художниц, считая их недостойными жалости шлюхами. И тут парадоксальным образом проявляется бессилие несчастной Богородицы, которой Pussy Riot адресовали свой политический протест: Богородица оказалась всецело в руках мужчин.

Дорота Незнальска (Dorota Nieznalska) – скульптор.

То, что девушкам из Pussy Riot приходится бороться за свою свободу в суде – возмутительно. Грозящий им приговор непропорционален тому, что они сделали. Я поддерживаю протест и присоединяюсь к призыву в их защиту. Меня саму когда-то осудили по статье за оскорбление религиозных чувств в работе «Страсть». Но моя ситуация не была настолько ужасной, а против этих девушек сплотилась вся Церковь. Они знают, чем рискуют, отдают себе в этом отчет, и мне хотелось бы их подбодрить, хотя это не облегчит их ситуации. Путин всемогущ, я не вижу перспектив для изменения ситуации, пока он будет оставаться у власти. Я только надеюсь, что этот судебный процесс откроет миру глаза на то, что происходит в России.

Томаш Китлиньский (Tomasz Kitliński) – философ искусства, Павел Лешкович (Paweł Leszkowicz) – историк искусств, куратор.

Мы требуем свободы для Pussy Riot. Мы порицаем зло, нарушение прав человека и ограничения свободы слова. Выступив с провокационной критикой авторитаризма, дискриминации женщин и гомосексуалистов (в церкви они, в частности, пели о гей-параде, «сосланном в Сибирь») Pussy Riot открыли заново силу панка, который сыграл такую значительную роль в контркультуре, в том числе - и в Польше. Российская группа – это знак, что феминизм, современное искусство и, собственно, панк ведут борьбу за перемены в обществе. Pussy Riot столкнулись с репрессиями, но борьба с деятелями искусства идет в России не первый год. Достаточно вспомнить процесс художницы-концептуалистки Анны Альчук, участницы устроенной в московском музее Сахарова выставки «Осторожно, религия!», и кураторов той выставки – Ерофеева и Самодурова, которых обвинили в разжигании религиозной розни.

ОРИГИНАЛ.